Константиновская

Приветствую тебя, дорогой читатель! Меня зовут Василий Гриненко, и я уже больше 10 лет путешествую по нашей необъятной Родине, а конкретнее — по Южному федеральному округу. На моей памяти сотни и тысячи интересных мест, музеев, достопримечательностей, памятников и, конечно, приключений и историй. Мне сложно выбрать что-то одно, ведь каждая поездка запоминается чем-то своим и по-особенному врезается в память, но так как нужно выбрать единственную историю, то поведаю про судьбу одного человека и одного старинного шлюза, которые неразрывно связаны между собой. Сейчас расскажу, как и чём именно.
Эта история приключилась со мной в последний день поездки и она, как и должно быть, была хорошим окончанием хорошего путешествия. Начну с того, что мы с другом погрязли в песках прямо на центральном пляже Константиновска… Заехали мы сюда не просто так или от большого ума, а посмотреть как можно ближе на остров, где вроде как располагается заброшенный шлюз, который был нашей целью. Моему коллеге было лень идти по песку, вот он и решил подъехать прямо к воде, только не учёл, что песок мокрый и у нас не внедорожник (сразу вспоминаю недавние заплывы на Дону, когда ветер выгнал всю воду и толпы ринулись смотреть на сие чудо природы, а кто-то даже на авто)… После неудачных попыток раскопаться мы начали искать какие-либо доски, чтобы подложить их под колёса. Но вот неудача — на пляже и в округе ничего подобного нет, совсем. Лишь какие-то колышки видны за забором на территории спасательной станции.
Именно с этой станции мы и разглядели мужичка, который пил чай и улыбался с нашей глупости. Подошли к нему и объяснили ситуацию. Он решил нам помочь: вручил пару хороших лопат и доски. Пока он ждал освобождения из песков, завязался разговор. Я рассказал, как мы сюда попали, зачем приехали и прочее. Моё повествование ему понравилось, да так, что он предложил переправить нас на остров и показать тот самый шлюз, о котором я мельком упомянул. Была лишь одна оговорка: он это сделать сейчас не может, а вот его знакомый, который вернётся с минуты на минуту, — запросто. При этом мужичок прибавил: «Сейчас он с отделения вернётся, всё покажет и расскажет, он знает остров как свои пять пальцев».
Конечно, нас обрадовала эта новость, но что-то мне не понравилось это «вернётся с отделения», с какой-то «отметки». То есть из полиции? Дожидаемся нашего проводника и по татуировкам на его руках понимаем, что он всё-таки с той самой отметки, о которой я успел подумать. Перед нами был сложный и опасный выбор — либо рискнуть и отправиться на шлюз с бывшим зэком (а по-другому мы туда уже не попадём: лодки у нас нет, и поблизости ни рыбаков, ни кого-то другого с плавсредствами), либо же отказаться и ехать домой. Зря, что ли ехали столько? Усаживаемся в лодку и отправляемся в путешествие!
После нескольких минут молчания развязался первый разговор. Началось всё с банального «откуда приехали, а зачем надо оно вам всё это?» и закончилось на теме того, за что он сидел… Как оказалось, ещё в советское время он оказался не в то время и не в том месте, за что его и посадили на долгие годы. Это случилось ещё по молодости. Мол, гулял себе, проходил мимо только что ограбленного магазина, а свидетели указали на него — просто на одном из преступников одежда была точь-в-точь как на нашем проводнике. Вышел в 90-е. Дальше — цитата: «Я удивился, где страна?» Так он оказался без работы и уже в новой стране…
В те тяжёлые времена с таким «хорошим» прошлым найти новое место для заработка он не смог, поэтому подался в местную «крышевавшую» компанию, за что его опять посадили. Вышел на волю относительно недавно. Правда это или нет — не знаю, но пока мы, естественно, не верим ни одному его слову. А ещё меня не покидал панический страх воды, так как плавать я не умею. Перекинет через борт — и ищи потом меня где-нибудь в районе Ростова или Таганрога…
Ещё немного — и оказываемся на берегу. Привязав лодку к дереву, мы начинаем углубляться в заросли острова. Побывать на острове мне довелось впервые — не знаю, какие-то особенные ощущения. А пейзажи тут просто завораживающие!
И тут случился небольшой казус: Витёк (так его звали) полез рукой в куртку и что-то начал искать в ней. Думаю: ну вот сейчас или нож, или пистолет. Но нет, всего лишь папироса и фраза: «Курить будешь?»
Ещё немного — и вот он, заветный шлюз! Как рассказал нам Витёк, во время войны здесь находился немецкий аэродром. Собственно, теперь расскажу вам официальную историю шлюза, почему он называется «мраморным» и многое другое. История шлюзования реки Дон и Северского Донца — история борьбы и развития водного и железнодорожного транспорта на Юге России. Дон был судоходным только на участке от Ростова до станицы Цимлянской, а выше — до Калача — судоходство было возможно только во время весенних паводков. В газете «Приазовский край» за 1890 год напечатано расписание рейсов пароходов из Ростова-на-Дону до Калача: вторник и пятница, отправление 8 часов утра. То есть два рейса в неделю. В ХIХ веке в России начал развиваться железнодорожный и водный транспорт. Перетягивание грузопотоков и дало мощный толчок развитию и модернизации водных путей Дона и его притоков. На рубеже веков развивалось судоходство и на водном пути вверх по Дону. Надёжной системы железных дорог, соединявшей угольные районы Донбасса с центром страны, тогда ещё не существовало, да и затраты на доставку угля по железной дороге были весьма существенными. Уголь по Дону, Волге и Каме мог бы, кстати, получать и интенсивно развивавшийся тогда индустриальный Урал. Помимо угля по этому же направлению велик был (и, что очень существенно, в обратную сторону) поток экспортных хлебных грузов, а также крепёжного и строительного леса для юга страны и Донбасса. Россия была весьма заинтересована в скорейшем решении проблемы Волго-Донского пути.
Военное ведомство царской России искало пути замены дорогостоящего английского угля, которым снабжался развивающийся Балтийский флот. В период Крымской войны, когда английский флот блокировал порты Балтийского моря, Россия испытала большие трудности: для доставки угля из Донбасса приходилось на подводах доставлять его сначала к Дону, к станице Мелиховской, затем поднимать небольшими судами до Качалинской, а далее снова на волах везти к Волге. Существование станицы Константиновской на реке было немыслимо без торговли, в первую очередь водной. Ведь связь с внешним миром поддерживалась только по реке, железной дороги не было. Для торговли нужны были суда, экипажи, причалы.
В начале XX века на берегу станицы Константиновской действовало три причала: Парамонова, Вавилова и Пустовойтова. Причал Е. Т. Парамонова находился на спуске улицы Центральной (ныне Ленина). Кроме морских пароходов он имел 23 речных парохода и 105 буксирных барж. У купца Ф. Н. Вавилова было пять пароходов: «Друг», «Богатырь», «Князь Е. Н. Трубецкой», «Висла» и «Пчёлка», 11 барж и три паузка (мелкосидящих судна). Сюда, к причалам, приходили и разгружались баржи и лодки с товаром. Строительные работы первой очереди Северско-Донецкой шлюзованной системы были начаты в мае 1911 года и в основном закончены к осени 1913 года.
Блестящие знания и организаторские способности проявил на этой стройке помощник начальника работ Е. А. Водарский. По тем временам Северско-Донецкая система соответствовала европейскому, да и мировому уровню гидротехнических сооружений на речных путях. Согласно царскому указу от 5 июля 1912 года начались подготовительные работы по строительству системы шлюзов непосредственно на Дону. Для осуществления проекта улучшения судоходных условий реки Дон в станицу Константиновскую была послана изыскательская партия. Константиновский шлюз входил в проект «Шлюзования реки Дон (1914-1918)». Проект был составлен русским гидрографом и контр-адмиралом Нестором Платоновичем Пузыревским. Предварительно он выполнил гидрографическое обследование и описание реки Дон, а затем разработал и новые типы облегчённых шлюзовых ворот. Планировалось построить примерно 9 шлюзов.
Шлюз станицы Кочетовской шёл за номером 1, Константиновский — за номером 2, Николаевский — за номером 3 и т. д. Строительство Донской шлюзованной системы было начато в 1913 году. В первую очередь сооружался Кочетовский шлюз, крайне необходимый для нормального функционирования Северско-Донецкой системы. За 1914-1916 годы Кочетовский шлюз был построен. Производителем работ на шлюзе был инженер Фидман. Начавшаяся вскоре Первая мировая война внесла серьёзные коррективы в реализацию намеченных планов. Тем не менее, хотя и медленнее, чем планировалось, стройка шла все последующие предреволюционные годы.
В 1913 году начальник партии стал называться начальником работ по шлюзованию реки Дон — им стал инженер Юргевич. Впоследствии при нём было образовано Управление по шлюзованию реки Дон. Начальник работ и Управление по шлюзованию реки Дон находились в техническом Управлении внутренних водных и шоссейных дорог министерства путей сообщения. Управление по шлюзованию размещалось в городе Нахичевани-на-Дону. Помощником начальника работ по шлюзованию реки Дон работал инженер Водарский Евгений Александрович, а производителем работ на шлюзе был инженер Липенский.
Шлюз в районе Константиновской планировалось построить на острове Лучка. Остров находился напротив самой станицы. Строительство велось под руководством российских инженеров пленными австро-венгерской армии. Строительный камень на стройку доставляли с балки Борщевской по узкоколейке ручными вагонетками. Здесь же в балке находились колодезь для питьевой воды и бараки военнопленных. Все сооружения строились из долговечных материалов — бетона, камня и железа. Местные жители и сегодня помнят рельсы от дороги, которые совсем недавно убрали. Шлюзу дали название «мраморный» из-за кварцевого известняка, пошедшего на отделку причальной стенки шлюзовой камеры.
Весной 1915 года в половодье Дон расшалился и затопил строящийся котлован. Лесу унесено было на несколько десятков тысяч рублей.
События первой мировой войны, Октябрьской революции и гражданской войны перечеркнули все далеко идущие планы. К сожалению, начавшаяся Первая мировая война не позволила получить планируемый эффект и от построенной системы. Константиновский шлюз остался недостроенным. Сейчас он украшает остров Лучка и даёт нам представление об инженерной и архитектурной мысли начала ХХ века. Сами оставшиеся сооружения поражают нас своей масштабностью, крепостью и прекрасной отделкой. Многие работы выполнялись вручную.
Шёл май 1918 года. Разгоралась Гражданская война, с разных сторон молодую Советскую республику атакуют интервенты, а на заседании Совнаркома Российской Федерации под председательством В. И. Ленина обсуждается вопрос, очень далёкий от практических сиюминутных забот страны: о новых работах на водных магистралях и, в частности, о проектировании и строительстве Волго-Донского судоходного канала… Казалось бы, о каком канале (тем более такого гигантского масштаба) можно говорить? В стране идёт жестокое противостояние, Красная Армия воюет в лаптях… Совет народных комиссаров исходил из того, что страна не может, не имеет права остановиться в своём развитии. И что судить о новой власти люди будут прежде всего не по тому, что она разрушает, а по тому, что строит и созидает. На том историческом заседании Совнарком выделил 6,5 млн рублей для дополнительных изысканий.
Летом 1918 года Управление ликвидируется, работы по шлюзованию реки Дон переданы вновь учреждённому Донскому водному округу путей сообщения (ДВОПС). Работы по шлюзованию реки Дон заканчиваются полностью. Из девяти запланированных к постройке шлюзов построили только один. Костыли-шлюзы Дону не помогли; его верховье осталось несудоходным.
Мало известно сейчас о строительстве шлюза. Старожилка станицы Константиновской Антонина Ивановна Попова 1900 года рождения вспоминала, что один из военнопленных, Франц Иосифович Кайзер, женился на местной казачке и построил в станице летний кинотеатр. Кинотеатр находился на пересечении улиц Архангельской и Биржевой (ныне 25 Октября и Красноармейская, часть парка).
Во времена строительства здесь возводили бараки для пленных, следы от них остались до сих пор. Ну а так как во времена Великой отечественной войны на этом же острове находился немецкий аэродром, эти места привлекают и копальщиков. Говорят, порой очень ценные находки бывают…
Кстати, откуда наш «экскурсовод» так хорошо знает остров? Всё очень просто: на нём он скрывался от полиции в течении полутора лет! Да, в это сложно поверить, но это действительно так. Говорит, что жил в бывшем ДОТе, оборудовав его для себя. Питался местным зверьём, а по ночам переплывал на мини-порт, где можно было урвать чего-нибудь поесть — шпроты, курицу и прочее.
Но как же он тут смог зимовать? На этот вопрос он повёл нас куда-то дальше, приведя в те самые места, где когда-то жил. Процитирую: «Холодно стало совсем, думаю — плевать, разожгу костёр, спалит меня дым — так спалит, либо же умру тут от холода совсем! Место выбрал внутри своей хаты (смеётся и показывает на руины), там из стены торчала какая-то труба — туда и заложил бумаги и дров. Поджигаю я всё это, а дыма нет! Уходит в трубу весь, ну, думаю, всё, сейчас дымок над островом появится, и повяжут меня… Выхожу на воздух, а дыма всё равно нет! Куда же он уходит? Прохожу с полкилометра и чувствую, что в очередном таком мини-бараке (ДОТе) веет дымом. Как оказалось, они связаны системой, поэтому дым уходил далеко от моего жилища и не спалил меня». Вот такая вот история. Если я не ошибаюсь, то это была специальная система «посылок» между ДОТами.
К сожалению, остатков от его вещей уже не осталось, но мы смогли заметить кирпичи со старинным клеймом. Взяв с собой на память несколько штук, отправляемся обратно к лодке. Повёл он нас совсем другой тропой, а всё потому, что хотел показать рвы и окопы. За десятки лет всё изменилось до неузнаваемости — не знающий человек и не догадается, что здесь раньше было… Спустя час добираемся до лодки и гребём обратно на станцию. Прощай, шлюз.
Нас встретил тот же дядечка, который, улыбаясь, спросил: «Ну что, понравилось?» Нашим эмоциям не было предела, мы начали рассказывать про всё, запинаясь и путаясь в своих словах. После этого нас пригласили внутрь постройки, на чай. Согреваясь под крепкий напиток, мы продолжали наши беседы, из которых выяснилось, что у нас много общего. Этот мужик собирает экспонаты, помогает каким-то музеям, участвует в раскопках и перезахоронениях, увлекается историей и т. д. Как же это приятно, когда общаешься со «своим».
Так как за время войны в этих краях погибло немало людей, да ещё на стадии строительства шлюза случился «прорыв», то на берегу можно насобирать огромное количество костей, чем мужик и занимается. Чьи это останки — тех ли пленных со стройки, советских воинов или ещё кого — вряд ли удастся выяснить, а вот похоронить по-человечески — это можно.
Наше время подходит к концу, так как нам ещё надо успеть вернуться в Ростов и отдохнуть от поездки. От души поблагодарив новых знакомых, мы отправляемся к машине, напоследок махнув по пятьдесят грамм с Витьком. Жаль мужика: из-за простых совпадений провести полжизни в тюрьме, выйти на свободу и оказаться в разрушенной стране и без работы; зарабатывая хоть как-то себе на жизнь в 90-е, опять попасться и выйти на свободу только в наши времена. Тяжело это всё. Живёт он в заброшенной части этой спасательной станции, Будете проезжать мимо — закажите у него экскурсию да угостите чем-нибудь. Он будет рад.
От себя добавлю, что путешествую сугубо по удалённым местам областей, ведь именно там можно обнаружить нетронутые артефакты былых времён, именно там есть что-то особенное, неизведанное. Ведь как там было у Стругацких? Интересно там, где нет асфальта.